[H-070]

Кто бы мог подумать, что традиционный рейд в рамках операции ГИБДД «Тонировка» обернется настоящим скандалом с разъяренной автомобилисткой. Оказалось, далеко не все водители адекватно реагируют на замер затемнения стекол и работу журналистов. Конфликт, в центре которого мне довелось оказаться при подготовке материала, едва не закончился дракой. Но обо всем по порядку...
С понедельника в Челябинске стартовала ведомственная операция «Тонировка». Ежедневно сотрудники Госавтоинспекции выходят на дорогу, вооружившись приборами по замеру уровня светопропускания автомобильных стекол. Вчера в 10 часов утра экипаж ГИБДД Курчатовского района заступил на работу у плотины Шершневского водохранилища, аккурат на дорожном кольце. Проходимость там высокая, причем едва ли не каждый третий автомобиль тонирован – только успевай штрафовать. Большинство водителей настроено на удивление смиренно: к чему спорить, если каждому понятно, что тонированные «в ноль» боковые передние и лобовые стекла тест на видимость не пройдут? Однако смысла в запрете темных стекол никто из автомобилистов не видит: все как один, уверяют, что тонировка ничуть не затрудняет вождение в темноте.
«Темные солнцезащитные очки же не запрещают, так почему тогда тонировка вне закона?» – недоумевает водитель Hyundai Павел. Он один из немногих, кто не пожалел времени и ради интереса согласился провести процедуру замера. Когда прибор «Тоник» подтвердил, что светопропускание передних стекол Hyundai меньше 20% (вместо положенных 70% и выше), Павел, смеясь, попросил проверить аппарат на служебном автомобиле ДПС. Инспектор тщательно протер стекло «девятки» (кстати, это просят сделать перед замером всех владельцев грязных авто) и аккуратно, будто робея, приложил прибор. Удивительно, но на прозрачном окне патрульной машины «Тоник» показал светопропускаемость всего 92%. Этот показатель, конечно, укладывается в разрешенные рамки, но все-таки странно, что он так далек от 100%.
Я, заразившись экспериментальными настроениями, попросила проверить свтопропускаемость нетонированных стекол моего «Форда» и... чуть не нарвалась на штраф. Прибор показал 71%. Заводское затемнение стекол едва-едва вписалось в промежуток, предусмотренный законом. Но инспектор Курчатовского ГИБДД Евгений Наумов успокоил: «До фанатизма мы не доходим, автомобили с прозрачными стеклами даже не останавливаем».
Да это и ни к чему, ведь любителей «глухой» тонировки вполне хватает для безостановочного «производства». В какой-то момент инспектора так увлеклись остановкой тонированных автомобилей, что перестали успевать писать протоколы. На кольце образовалась парковка тонированных машин. В ожидании своих документов автомобилисты, кто во что горазд объясняли свое желание ездить в тонированном автомобиле.
«Вы когда-нибудь замечали, чем водители занимаются на перекрестках? Абсолютное большинство женщин смотрит в зеркало, а мужчины ковыряют в носу или давят прыщи, – озвучивает свои наблюдения водитель Mitsubishi Сергей. – И я не исключение, поэтому предпочитаю именно затонированный автомобиль».
«Вы говорите о том, что тонированные машины на встречной полосе мешают тем, кто пытается повернуть налево либо развернуться? Тогда давайте запретим и грузовой транспорт, – негодует хозяин Porsche Cayenne Игорь. – Водить надо аккуратно, не превышая скоростного режима, тогда ничья тонировка вам мешать не будет! Лично у меня роскошная тонировка, из салона отличная видимость даже ночью, никакого дискомфорта».
Время, отведенное на рейд, подходило к концу, а моему фоторепортажу явно не хватало кадров с инспектором, измеряющим уровень затемнения. Евгению приглянулась тонированная красная Honda HR-V с дамой за рулем. Инспектор подошел к автомобилистке, не вышедшей из машины, представился, попросил документы, сообщил о нарушении и необходимости замерить уровень светопропускания стекол. Наталья Саушкина (ее имя и фамилию я позднее узнала из протокола ГИБДД) весьма нелюбезно отказалась поднимать стекло водительской двери, и инспектору пришлось идти на противоположную сторону. Пока Евгений готовил прибор к работе, я начала его снимать. Завидев фотоаппарат, женщина окончательно вышла из себя и, пересыпая свою речь нелицеприятными эпитетами в мой адрес, начала кричать, чтобы я не смела фотографировать ее автомобиль.
Дабы как-то остудить накалившуюся обстановку, я представилась и объяснила, что госномер автомобиля виден не будет, да и сама машина-то по большому счету не нужна. Главное – инспектор с оборудованием. Но Саушкина не желала ничего слышать. Она вылетела из автомобиля и в прямом смысле бросилась вырывать фотоаппарат, ремешок которого, к счастью, надежно запутался на руке. Тут подбежал инспектор и попытался словами увещевать разбушевавшуюся автомобилистку. Но та успокаиваться не желала, вцепившись в мои руки, она шипела угрозы. Евгению пришлось едва ли не силой оттеснять даму. Видимо, сообразив, что битву ей не выиграть, Саушкина выхватила мои записи, сделанные в течение рейда, и спрятала их в своей машине.
«Вот, и такое бывает...», – усмехнулся Евгений Наумов в ответ на мой ошарашенный взгляд и невозмутимо пошел в патрульный автомобиль оформлять протокол.
А Саушкина тем временем не унималась: начала звонить кому-то по телефону, диктовала мою фамилию и данные инспектора. Со стороны все это выглядело как-то жалко. Теперь я понимаю, какие чувства испытывают сотрудники ДПС, ежедневно наблюдающие попытки нерадивых водителей вызвонить хоть кого-нибудь из знакомых ГИБДД, чтобы избежать ответственности за нарушение – собака лает, караван идет.
Нервно написав в протоколе «не согласна», Наталья Саушкина села в свою машину и, пожелав мне... благополучия и процветания (вольный перевод с матершинного), отбыла. Инспектора только улыбнулись ей вслед. Да и что тут скажешь?