Жаркий огонь полыхает в камине,
тень моя, тень на холодной стене.
Жизнь моя связана с вами отныне... Дождик осенний, поплачь обо мне. Сколько бы я ни бродила по свету,
тень моя, тень на холодной стене.
Нету без вас мне спокойствия, нету...
Дождик осенний, поплачь обо мне.
Все мы в руках у молвы и фортуны.
Тень моя, тень на холодной стене.
Лютни уж нет, но звучат ее струны. Дождик осенний, поплачь обо мне. Жизнь драгоценна, да выжить непросто.
Тень моя, тень на холодной стене. Короток путь от весны до погоста.
Дождик осенний, поплачь обо мне.
День в солнечном огне, в суете
Погас, сделав не цветным кино.
Ты прошептала мне в темноте,
И я почти поверил, но...
В жарких странах, где рассветы
В океанах прячут лето
Твой дышит прибой не для меня, прощай!
Капитаны слышат звезды
В их обман поверить просто -
Твой остров чужой, не для меня, прощай!
Да, я не поверю в то, что скажешь мне ты
Вот и все, что бог отмерил - мы стоим у черты,
Сказка завершилась ожиданием дня,
Я скажу "прощай!", но это не для ме-
не для ме-
не для меня.
Марс, заступив едва в небеса,
Снял маску с твоего лица.
Я понял все слова и глаза
И ночь, ту, которой нет конца.
Пр.
Вновь плетью на стекле тает снет,
И голос твой затихнет пусть,
Мне свечи на столе скажут "нет",
Но я может быть еще вернусь.
Осенней ночью за окном
Туман поссорился с дождем,
И беспробудный вечер,
И беспробудный вечер,
О чем-то дальнем, неземном,
О чем-то близком и родном,
Сгорая плачут свечи,
Сгорая плачут свечи.
О чем-то дальнем, неземном,
О чем-то близком и родном,
Сгорая плачут свечи,
Сгорая плачут свечи.
Казалось плакать им о чем?
Мы в общем праведно живем,
но иногда под вечер,
но иногда под вечер
Мы вдруг садимся за рояль,
Снимаем с клавиши вуаль
И зажигаем свечи,
И зажигаем свечи.
А свечи плачут за людей,
То тише плачут, то сильней,
И позабыть волшебных дней
Они не могут, свечи.
И очень важно для меня,
Что не боится воск огня.
И за тебя, и за меня,
Сгорая, плачут свечи
Если мальчик конопат,
Разве мальчик виноват,
Что на свет родился конопатым?
Но, однако, с малых лет,
Пареньку прохода нет,
И кричат девчонки и ребята:
"Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой!"
А он дедушку не бил,
А он дедушку любил!
Вот он к деду, ну а дед,
Говорит ему в ответ:
У меня ведь тоже конопушки!
Если выйду я во двор,
Самому мне до сих пор
Вслед кричат ехидные старушки:
"Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой!"
А я дедушку не бил,
А я дедушку любил!
И я дедушку не бил,
И я дедушку любил!
В небе солнышко горит,
Солнце с неба говорит:
Я ведь тоже рыжим уродилось.
Я ведь, если захочу,
Всех подряд раззолочу,
Ну-ка, посмотри, что получилось!
Рыжий папа, рыжий дед,
Рыжим стал весь белый свет!
Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой!
А если каждый конопат,
Где на всех набрать лопат?
Когда над морем зловещая ночь
Когда на небе кровавая луна
Мы отправляемся в дальний путь
Чтоб в небе встретить огнем врага
Пять тысяч миль в стальной игле
Мы погрузились в подводный ад
Морские волки идут в поход
Средь бездны моря, средь льдов и мглы
С-13, С-13 - ты вернешься из ада
И дико умрешь
Проклинаемый Богом и бесом
Когда над морем засветят огни
Торпеды к бою - идем вперед
Мы атакуем врага везде
Мы отправляем его на дно!
С-13, С-13 - ты вернешься из ада
И дико умрешь
Проклинаемый Богом и бесом
В эту ночь взошла луна
И на море был полный штиль
Мы поднялись сосчитать трупы наших врагов крутых
На обломках больших кораблей
Были те, кто еще дышал
Восемь тысяч душ людей
Пожирала голодная тьма.
__________________ There is no knowledge, that is not power
Бывает время спать и время делать дела.
Бывает время заходить на круг.
Бывает время вставать и выливать из ствола
Росу, скопившуюся к утру.
Бывает время летать - и это время пришло.
Устал закат, цветы и звезды - в грязи.
Так расправляй, "Пегас", свое стальное крыло,
Так увези же нас, увези!
Припев:
Держись, машинист!
Брось прощальную улыбку на шпалы.
Только дожить до рассвета,
Только дотянуть до рассвета.
Держись машинист.
И наша сказка возвратится к началу.
Ах, какое грустное небо...
Ах, какое черное небо...
Держись, машинист!
В котомке светел флейты деревянный блик.
В руках черна лопата с углем.
Внизу - угрюмый ком покинутой Земли,
Асимметричен и закруглен.
Его уже не спасти. Который год подряд
Над ним летает дурная ночь.
Его радары врут, его зенитчики спят,
Ему никто не в силах помочь.
Под белым пером!
Вьется радуга над шатунами.
Только дожить до рассвета,
Только дотянуть до рассвета -
Под белым пером!
Буксы тлеют, но полнеба - за нами!
Ах, какое грустное небо...
Ах, какое черное небо...
Под белым пером!
Я тоже стану большим и я назад вернусь,
С подножки спрыгну у серых стен.
Пойду на старый вокзал, который знал наизусть,
Да и теперь забыл не совсем.
И в полдень губы вспомнят очертания нот -
Когда-то крепко был заучен урок!
И улыбнется флейта, и, сбиваясь, споет
Тугой мотив железных дорог.
Держись, машинист!
По тундре, по железной дороге аккорды ноты
Это было весною зеленеющим маем,
Когда тундра надела свой зеленый наряд.
Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Дождь нам капал на рыла, и на дула наганов.
Вохра нас окружила, "руки в гору" крича
Но они просчитались, окруженье пробито.
Кто на смерть смотрит прямо - пуля тех не берет.
По тундре, по железной дороге,
E7 Am
Где мчится поезд Воркута-Ленинград
Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Рано утром проснешься, на поверку построят.
Вызывают - Васильев! И выходишь вперед.
Это Клим Ворошилов и братишка Буденый
Даровали свободу - их так любит народ
Вы теперь на свободе, о которой мечтали,
О которой так много в лагерях говорят.
Перед нами раскрыты необьятные дали.
Как теперь тебе спится, пистолета заряд?
По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд Воркута-Ленинград
Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.
Я сижу в уголочке и плюю в потолочек.
Пред законом виновен, а пред Богом я чист.
Предо мнои как икона вся запретная зона,
А на вышке с винтовкой озверелый чекист.
Мы с тобою бежали, когда тундра одела,
Когда тундра одела, свои осенний наряд.
Мы бежали по тундре вдоль железнои дороги,
Где курсирует скорыи Воркута-Ленинград.
Дождик мочит нам рыла и на ручки наганов
Нас Чека окружила, "Руки вверх!", говорят.
Но они прощитались, окруженье пробито.
Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.
Рано утром проснешься, на поверку построят.
Вызывают "Васильев", и выходишь вперед.
Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи
Даровали свободы и их любит народ
Встретит мама сыночка, зарыдает родная,
Зарыдает родная - сын вернулся домои.
Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи
Даровал нам свободу
и их любит народ.
Это было весною, в зеленеющем майе,
Когда тундра проснулась, равернулась ковром.
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны - покати нас шаром.
Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги,
Опасаясь погони и криков солдат.
Лебединые стайи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.
Ета тундра без края, ети редкие ели,
Етот день бесконечный - ног не чуя бредем.
Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.
В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
И на вышке все тот же ненавистный чекист.
Мое солнце горит на стыке ветров,
Границе семи холмов.
Мое небо дождем опрокинули в ночь
Тени пяти углов.
Сколько троп и дорог
Для меня заплелись в одну.
Я иду по своей земле
К небу, которым живу.
Снова в ночь летят дороги,
День в рассвет менять.
Кому чья, а мне досталась
Трасса E-95.
Но только в двух городах
Я дома, пока я гость.
Только там, где Нева становится морем,
Я вижу Крымский мост.
В полдень сквозь звон колоколен
Будто бы в двух шагах,
Гром Петропавловской пушки
Я слышу на Покровах.
Это над головой синяя даль
Ладит до звезд мосты.
И я уверен, что когда-нибудь
Я стану лучом звезды.
Ну а пока там, где вечер туман
Ставит на дальний свет,
Я лечу по своей земле
Дорогой, которой нет.
Линейный вид
